12 декабря 2020
Зеркало для губернатора
Сегодня мы приводим рейтинг репутации губернаторов на конец 2020 года. Ситуация с пандемией сделала результаты рейтинга еще более интересными, поскольку именно информация о том, как губернаторы пытаются бороться с ковидом, потянула за собой в публичное обсуждение и все другие сферы их работы. Так губернаторы вдруг оказались в абсолютно прозрачной системе, где каждый шаг виден и обсуждаем, а по результатам года президент будет принимать решения об отставке тех, кто не смог справиться с ситуацией в своем регионе. Взглянуть на итоги рейтинга, который много лет создается командой сервиса Pravdaserm, именно в финале года будет полезно и с точки зрения самих администраций губернатора, и с точки зрения соотнесения причин и прогнозирования кадровых перестановок.
Рейтинг репутации губернаторов
Источник данных — Pravdaserm. ⓘ
Измерение репутации проводится с учётом геотаргетинга — оценивается поисковая выдача по региону или административному центру, которые подконтрольны тому или иному губернатору. Поисковые системы ранжируют результаты поиска в том числе на основе местоположения пользователя. Это значит, что поисковая выдача по геотаргетингу «Чечня» будет идентична выдаче по геотаргетингу «Грозный».
Тот факт, что решения по борьбе с пандемией были фактически исключены из федеральных компетенций, испытания, выпавшие на долю губернаторов, стали суровее. И без того невысокая репутация большинства губернаторов стала ещё ниже, поскольку именно в этом году была измена методология подсчёта: аналитики Pravdaserm перестали считать любое упоминание позитивной новостью. Государственные служащие привыкли соревноваться в цитируемости, имея свой пул региональных СМИ, перепечатывающих любой инфоповод. Сегодня одним лишь количеством нельзя обеспечить себе высокое место в рейтинге. Качество в репутации стало намного важнее. Мы попросили прокомментировать рейтинг основателя методики объективной поисковой выдачи и информационного рейтинга губернаторов Бориса Григорьева.
Борис Григорьев
автор алгоритма и сервиса Pravdaserm
Политтехнолог, работающий с системами замера активности, позволяющими мгновенно оценить изменение настроения электората и ожидания населения от губернаторов. Разработал методику и электронный сервис на ее основе Pravdaserm, который позволяет увидеть объективную поисковую выдачу, очищенную от поведенческих факторов. Вице-президент Ассоциации коммуникационных агентств России, сооснователь компании «Григорьев Борис и Партнёры», GenerationBrand&Communication, «Джи Би Медиа», сертифицированный аналитик Brand Analytics, выпускник «FL Entrepreneur AB».
— Как появилась идея о создании методики объективной поисковой выдачи, которая впоследствии легла в основу ежемесячного рейтинга губернаторов?
— Всемирная сеть всё больше становится похожа на зеркало — поисковые системы, социальные сети, сайты стараются показывать пользователям наиболее интересную для них информацию, искажая действительность. Негатив влияет на продажи брендов и на репутацию значимых лидеров. В основе работы современных губернаторских пресс-служб заложена методологическая ошибка, которую мы видим при финальных замерах, основанная на своем собственном понимании того, как работает система в целом. Так пришла идея создать алгоритм объективной поисковой выдачи, который позволяет увидеть картину, очищенную от поведенческих факторов и является документом, позволяющим губернаторам принимать те или иные управленческие решения в разрезе управления собственными репутационными характеристиками или шире — брендами регионов. Когда мы говорим «репутация», мы должны понимать — «репутация» для кого. И от экспертизы аналитика в этом деле очень многое зависит.
Когда мы создавали систему задали 4 вида тональности:
- собственные ресурсы объекта, которыми он управляет: сайты, социальные сети, в том числе личные страницы сотрудников, членов команды;
- положительные ресурсы — это может быть биография, положительные статьи, заметки третьих лиц об объекте;
- нейтральная информация — это материалы, которые при прочтении оставляют впечатление «ни плюс, ни минус», например, когда про руководителя региона говорим: «Руководитель региона приехал на работу». Либо это действительно развернутый аналитический материал, прочитав который, мы понимаем, что выводы не однозначны. Они самые сложные для тонирования;
- И последняя, четвертая, тональность — это негативные ресурсы.
“
Есть группы заболеваний, где организационные факторы не так важны. А есть заболевания, где они критичны.
Сейчас ведем разработку, связанную с тем, чтобы расстановку тональностей делал бы искусственный интеллект. А пока остается все равно факт личной интерпретации результатов — если я поклонник Навального, я буду одним образом как аналитик тонировать, если противник — другим. Со своей стороны, при тонировании мы обязаны быть абсолютно политически беспристрастными. Когда мы четыре-пять лет тому назад начали измерять губернаторов, у них вообще присутствие в сети было очень слабое, и любое упоминание — это уже было здорово. В этом году благодаря коронавирусу информация о губернаторах увеличилась, но стала носить совершенно спекулятивный характер, и мы решили такие материалы тонировать нейтрально, что позволяет бороться с дутым рейтингом.
— В этом году здравоохранение стало лакмусовой бумажкой работы всего губернаторского состава: ковид вывел на поверхность умение губернаторов принимать решения на местах. Мы вошли с ковидом практически в ситуацию военного времени, и вдруг оказалось, что нужно проявлять инициативу, а губернаторы боятся это делать. И вот за 8 месяцев мы видим большое количество переназначений и проседаний в информационном поле — сегодня явно видны дела, а не слова. Как это отразилось на работе губернаторов и каковы показатели оценки их работы наверху?
У Администрации президента есть три параметра, по которым определяется успешность деятельности губернатора — такой своеобразный светофор. Первое — это доверие президента, потому что, по сути, губернатор представляет интересы президента как исполнительная власть. Доверие определяется коррупционными скандалами. Второй показатель — это социально-экономический рост регионов, в который попадают основные показатели: уровень и качество жизни, смертность. И третье — это восприятие руководителя региона жителями этого региона. И тут была огромная проблема, потому что раньше всегда замеряли по количеству упоминаний в СМИ. И все прекрасно понимали, Администрация президента в том числе, что все местные СМИ живут на дотации от этого самого руководителя региона. Сейчас, конечно, интернет немножко это поменял, но, честно говоря, не сильно, потому что основной индекс цитирования — это СМИ, а они живут на дотации.
— Могу поспорить: мы живем точно без дотаций и являемся независимым аналитическим проектом.
Вы это высокоинтеллектуальное, высоко маржинальное издание, проекты, подобные вашему, могут так жить. А обычные СМИ не могут. Мы же знаем по всем скандалам, что телевидение финансируется рекламой только на 20% от того, что ему нужно. Так вот, местные СМИ часто ангажированы властью, плюс интернет-источники, часть из которых тоже карманные, и в результате мы имеем картину, которая не отражает реальной. А вот органическая выдача имеет совсем другой расклад: это не просто число — это действия людей, зафиксированные поисковой машиной. Есть плохое отношение губернатора к территории и людям, которые там проживают, — это становится видно в поисковой выдаче.
— Почему система «Решайте на местах» не работает до сих пор и нуждается в ручном управлении президента?
— Случился ковид, и на федеральном уровне впервые сказали: «Решайте сами». Но для того чтобы решать, нужно понимать: губернатор не имеет права говорить гражданам, что им делать. Ни одного указания не имеет права дать. Губернатор может распоряжаться вверенной ему собственностью, чиновниками и службами. Юридически есть два режима для изменения привычной работы — «чрезвычайная ситуация» и «чрезвычайное положение». Второй режим уже позволяет губернатору влиять на граждан. То есть что-то им говорить, например, ходить в противогазах, сидеть дома и так далее. Но этот режим не может губернатор сам ввести. Все, что касается человека, вводится либо президентом, либо решением суда. ЧП никто не объявил. То есть губернатор не является субъектом, который может влиять на людей по закону.
“
Местные СМИ часто ангажированы властью, плюс интернет-источники, часть из которых тоже карманные, и в результате мы имеем картину, которая не отражает реальной.
— Но на самом деле, у каждого губернатора есть такая возможность: у них в рамках Минздрава может быть "совет друга" любого уровня. Может, просто они не используют эту возможность в полной мере или «совет друга» не компетентным оказывается?
— Вот показательный пример — в Петербурге мы под ковид получили смену социального вице-губернатора, курирующего медицину, — новую фигуру, которая не в курсе предыдущей работы, не является опытным чиновником — он не знает, как играть в государственные игры, и не вирусолог. Далее мы получили отставку главного вирусолога города, я имею в виду руководителя больницы Боткина. То есть человек, который знал, что у нас в регионе с вирусами, и руководил главной инфекционной клиникой, вылетел из обоймы. Его отправляют в отставку, потому что какая-то дурочка убежала из больницы (за которой он не обязан был следить совершенно). И при этом меняется чиновник, который по сути не чиновник. Я сейчас не оцениваю, насколько Олег Эргашев справился, я говорю про те действия, которые были совершены с точки зрения государственного управления регионом.
— Губернаторы имели время для подготовки, пока жесткие меры вводились в Москве, и имели модель возможного реагирования. Почему это время не было использовано для подготовки и проверки местной системы здравоохранения?
— Весь ковид-период детально отражается в интернете. Именно на губернаторах он прямо забил повестку. «Нас несет на вирус, мы готовы все сражаться», — кричали все губернаторы. У каждого было такое заявление. Не готов оказался никто, системы выстроено не было. Но в рамках ручного управления все как-то смогли справиться. А что касается медицины на местах — она всегда работала в перегрузке. 25 лет назад я работал в приемном покое больницы, и главная задача санитаров заключалась в том, чтобы больному, которого приняли в приемном отделении, найти реальную койку. Они по документам есть, а по фактам нет. И мы ночами выколачивали эти койки, клали в коридор. Всегда все больницы были перегружены. Вся медицина была загружена и недофинансирована. И губернаторы на местах не могли этого не знать. На мой взгляд, прекрасно сработали вирусологи и военные в Москве, развернув новые госпитальные комплексы. Это очень правильное решение — изолировать больных. Это время в регионах нужно было использовать, чтобы ставить отдельные площади и помещать заразившихся туда. Не надо было опираться на ту медицину, которая есть. Ведь вирус не лечится, лежит себе человек с температурой — здоровый человек — лежит, и с ним что-то происходит, дальше иммунитет борется, можно ему как-то помогать, чтобы он справился. Есть еще заболевания, их надо лечить, чтобы человек от них не умер. И здесь тоже сложно, потому что лечить от этих заболеваний надо в тех местах, где умеют лечить, а у нас человек с вирусом, его нельзя туда привозить, и нужны профильные мобильные бригады. Так вот, никто не приготовился на уровне руководства регионом.
— Губернатор непременно должен мыслить междисциплинарно, чтобы на месте решить задачу и быть готовым нарушать правила в экстренной ситуации, несмотря на юридическое отсутствие полномочий?
— Губернатор вообще не должен думать, как справляться с вирусом. Для этого есть вирусологи. Они должны сказать, какие карантинные меры предпринять. А губернатор должен их обеспечить. А получилось, что губернаторы придумывают, каким образом что делать, и продолжают придумывать. Давайте на Новый Год закроем рестораны, метрополитен, общественный транспорт… Режимы проветривания, уровень вентиляции проверьте. В общественный транспорт входишь — все окна закрыты… В электричках вообще никогда не включали вентиляцию. В метрополитене с вентиляцией тоже не дружат — всегда экономят, потому что вагоновожатые получают от экономии электричества премии. И вот каждый в своем регионе изобретает велосипед.
— Как создать нормальный образ губернатора? Чтобы он был человеком, который имеет право на ошибку, на принятие непопулярного решения, но при этом он был бы достаточно релевантен, и аудитория ему верила.
— Что мне сейчас не нравится во всех первых лицах — к сожалению, все копируют Владимира Путина. Но они забывают об одном. Президент страны — это человек, который имеет право объявлять войну. Это человек, слово которого, не очень правильное слово, может быть истолковано так, что война может произойти в другом месте. То есть уровень ответственности слов президента и руководителей регионов совершенно разный. Поэтому президент пишет себе аккуратно тексты, крупно их выписывает, чтобы никоим образом фразы, которые он произносит, не были истолкованы превратно либо спровоцировали большие конфликты или даже падение экономики. И поэтому он читает. Я считаю, что губернатор не имеет права читать текст по бумажке. А они все читают. Губернатор должен быть искренним. Практически не осталось искренних губернаторов. Они все технократы, они говорят то, что должно, они считают, что надо все тексты писать.
Написанный текст может прочитать и пресс-служба, написанный текст может прочитать и журналист. Они не такие хорошие все чтецы, чтобы их слушать. Они не умеют красиво читать. Вот когда человек не говорит, а любой из губернаторов, я вас уверяю, может красиво и емко рассказывать о вещах, которыми он занимается, за него додумывают остальные. А лучше него никто не скажет, потому что он погружается, видит людей, проблему, он это иначе чувствует, чем в выхолощенных пресс-службой текстах. Губернатор должен быть искренен и правдив в своих регионах и объяснять все, что происходит, простым понятным языком. Сам, а не по бумажке.
“
Губернатор вообще не должен думать, как справляться с вирусом. Для этого есть вирусологи. Они должны сказать, какие карантинные меры предпринять. А губернатор должен их обеспечить.
— В рейтинге петербургский губернатор на 68-м месте. Можно ли по результатам рейтинга вычислить кандидатов на вылет, которые лишатся поста в скором времени, если не возьмутся за работу? Были ли случаи, когда те люди, которые не популярны в рейтинге, теряли посты?
— Да, такая корреляция есть. Это 100%-е зеркало для губернатора. Место губернатора всегда очень желанное, и за него нужно бороться не только «до», но и «в процессе». Сейчас много очень заказов на репутационные атаки первых лиц регионов — в СМИ и в интернете. На федеральном уровне очень много подобных историй стало — заказывают друг на друга. Нанимают группы хакеров, взламывают ресурсы, тратят на это бешеное количество денег, но не насыщают взамен поле положительной правильной повесткой, и все в итоге рушится.
— Как вы боретесь с проплаченными репутационными кампаниями при составлении рейтингов цитируемости губернаторов?
— Здесь помогает такой критерий для тонирования, как трастовость ресурса. Он предполагает, что газета «Горняцкая правда» и газета «Российская газета» имеют совершенно разный вес. У нас есть инструмент, который называется стресс-тест. Он работает исключительно с такими трастовыми ресурсами. Мы понимаем, что во время любой информационной атаки репутационнаяустойчивость будет зависеть от того, насколько трастовые ресурсы находятся в этой поисковой выдаче. То есть, если у нас вся поисковая выдача представлена собственными ресурсами и положительной информацией на уважаемых трастовых ресурсах — сильных, прокачанных, то сдвинуть, даже при мощной информационной атаке, эти ресурсы будет довольно сложно. Практически невозможно. Пройдет скандал и пройдет. Мы временно будем видеть упоминания в интернете, увидим, что пик негатива прошел, но на поисковую выдачу влияния не оказал. А вот если выдача была представлена слабыми, не трастовыми ресурсами, то эти «дырки» в обороне будут заполнены негативом, который выйдет свежим активным фронтом.
— Как вы работаете с параметрами качества и посещаемости ресурса? Например, у ваковского (научного) журнала по физике всегда будет меньше аудитория, чем у крупного СМИ про наряды звезд, но при этом первый имеет высокую релевантность и уровень доверия.
— Сложный вопрос. С точки зрения стресс-теста ваковский журнал за счет его маленького веса будет вытеснен из поисковой выдачи. А с точки зрения репутации в целом его иметь отлично. Но для массовости и безопасности хорошо иметь на него ссылки с популярных ресурсов. Например, вы делаете исследование, публикуете в научном журнале, а затем делаете пресс-конференцию и получаете 10−20 публикаций по итогу. Такая стратегия будет более верная, чем просто факт публикации в научном журнале. Это называется «остров контента». Ваковский журнал — это остров контента, который сам по себе, может быть, не очень сильный, но там лежит базовая, верифицированная информация. А дальше ссылки с этого ресурса раскидываются в популярные трастовые ресурсы. Это правильный подход к построению репутации. Но для того, чтобы сделать хорошую поисковую выдачу, мощную, устойчивую к атакам, только научной публикации будет недостаточно, потому что ее очень быстро снесут в выдаче, поскольку с точки зрения интернета это ресурс не сильный, не трастовый.
— Умный пиарщик, понимающий эти тенденции, может своему губернатору за полгода скорректировать репутационное поле, просто давая правильную информацию?
— Это то, о чем мы кричим все время. Мы говорим: «Размещайте в интернете своевременную, актуальную, правдивую информацию о себе в большом количестве». Но почему-то не всегда слушают. Есть и губернаторы с очень сложным противоречивым прошлым — с такими отдельно нужно работать. Могу сказать, что губернаторы, которые у нас находятся внизу списка, у которых репутация ниже 60 и где все «очень сложно», — это всегда кандидаты на вылет или на будущую атаку. Например, мы измеряли Сергея Фургала, который у нас всегда был внизу рейтинга, и понимали, чем дело кончится рано или поздно (куда убрать статьи про его криминальное прошлое, уголовные дела, пластиковый стаканчик, с которым он прославился на весь Союз, когда жевал его на заседании и попал в кадр). Когда его стали снимать, то все негативное, что было сети, поднялось вверх в выдаче. А те ресурсы, где было про криминальное прошлое, — это очень релевантные и прокачанные ресурсы, которые так быстро не уберешь. То есть это работа не менее полугода, причем надо активно работать, еще и правильно это делать, чтобы убрать, забить эти ресурсы.
“
Могу сказать, что губернаторы, которые у нас находятся внизу списка, у которых репутация ниже 60 и где все «очень сложно», — это всегда кандидаты на вылет или на будущую атаку.
— А как вы сами относитесь к зачистке информации? Сегодня это называют политтехнологиями, но, по сути, это форма информационного мошенничества.
— Прекрасный маркетолог Джек Траут сказал: «Если вы не позиционируете себя сами, то рынок сделает это за вас. И не факт, что это будет лучшая позиция». Если губернаторы или бренды (партийные или коммерческие) неправильно себя представили в интернете или просто не подумали об этом, то их репутацию сеть сама как-то да развернула. Губернатор может быть отличным хозяйственником, но картинка в интернете будет иная. С Александром Бегловым такая история произошла: он очень хороший администратор и сильный государственник, но достаточно посредственный как публичная персона, и с ним в добавок плохо работают. Результат — образ Александра Беглова в сети катастрофический. С ним наверняка работают умные люди, просто ситуация изменилась, а у них в основе работы с репутацией губернатора заложена старая неправильная методика. И пока они не прекратят ее применять, мы будем получать испохабленных первых лиц. В принципе, можно из любого человека сделать звезду.
Пример Владимира Яковлева нам показывает, что это так. С ним работала прекрасная Евгения Коблянская — один из сильнейших специалистов по созданию спикеров. На входе Яковлев был совершенно не говорящий, не публичный человек, который тут же краснел, когда волновался, а в процессе развития карьеры мы имели мощнейшую политическую фигуру. Тут то же самое: с Александром Дмитриевичем нужно было проводить точно такую же работу, а провели совершенно обратное. Его разрушили просто. Поэтому, конечно, каждому публичному человеку необходимо, чтобы про него была правильная информация. Поисковики любят негатив больше, чем правду, — 1 к 10. Если про бренд есть негатив, то в 10 раз больше позитива нужно дать, причем, объяснив негатив, раскрыв его мотивы.
Любой негатив драматичен по своей сути и имеет больше читателей в силу вовлеченности, а, следовательно, будет более цитируемым. На каждого идеального человека найдется личность, которая понапишет, что он сволочь, и пробы ставить негде. Но люди не червонцы, чтобы всем нравиться. И бренды тоже не червонцы. Всегда негатив будет, и его нужно обелять. Поэтому бренд должен выстроить свою релевантную, честную, трастовую информацию о себе. Это сложная долгая работа — приводить в порядок информацию о губернаторе и его команде в интернете.
— Надо ли обелять? Губернатор тоже имеет право на прошлое и на ошибки в течение жизни. Что лучше: заниматься обелением или работать с ключевыми точками — «Да, эта информация есть, но наша точка зрения на нее вот такая».
— Когда я говорю «обелять», я имею в виду «формировать положительную повестку его новых действий или новых и старых событий». Поднимать то хорошее, что про него есть, — это не значит защищать негатив. Потому что негатив в конечном итоге формируется от непонимания и требует разъяснения причин. Он должен сейчас сделать такое количество правильных, добрых, интересных, важных дел, чтобы в итоге они своей новизной и интересностью забили всю ту повестку, которая была.
— Знаю, что в интернете есть возможность размещать задним числом публикации. Как бороться с такими недобросовестными технологами?
— То, с чем сложно бороться. Вот ты работаешь, белое поле, все хорошо. И вдруг оказывается, что было 50 статей, куча перепостов, и все это было 3 года назад. А ты их не видел вообще. И эти размещенные условно «за ночь» материалы играют уже в поле твоей новой информации, которая появилась и сегодня важна для тебя. Здесь ответ простой — исключительно созданием мощной, сильной репутации. Чем больше ссылок на релевантные ресурсы, тем меньше по времени такой «встроенный» контент будет работать.
“
Поисковики любят негатив больше, чем правду, — 1 к 10. Если про бренд есть негатив, то в 10 раз больше позитива нужно дать, причем, объяснив негатив, раскрыв его мотивы.
— Сейчас многие вещи можно решить через диджитал юриспруденцию, но многие идут не юридическим путем, а хакерским — почему?
— Может, потому что всем интересно поиграть в шпионов. На самом деле, вы правы — существует прекрасный блок защиты «Диджитал юриспруденция», она включает в себя большой объем работы. Прежде всего — уголовно-административное право стран, в которых находятся участники этого инфополя: страна, где появилась информация, страна, где расположен сервер, страна, где расположены провайдеры, — для каждой будет работать свое нормативное поле. Второе — это внутренние правила поисковиков и социальных сетей, и информацию здесь также можно изменять в правовом поле. Так можно скорректировать существующие материалы или вовсе снять их, не нарушая закона и не играя в непрозрачные игры. Но пресс-службы губернаторов даже с нашими официальными СМИ не очень умеют работать и корректировать вышедшую информацию. А есть понятие «уведомление», есть понятие «досудебная претензия», все можно решать в рамках закона…
У Андрея Воробьева, бывшего замглавы комитета по печати Петербурга, главного в МВД по пиару, есть целая книжка, где он четко и красиво расписывает, как можно взаимодействовать со СМИ, когда они размещают недостоверную информацию, и делать это в досудебном порядке. Это тоже очень важно, когда редакции чувствуют, что за этим человеком или брендом внимательно следят, и начинают внимательно относиться к информации… За каждым словом будут следить, зная, что на каждое слово будут приходить дикие претензии, на претензию надо отвечать, а в конечном итоге по накопленному могут и лицензию забрать, если ответов не будет.
— Получается, у губернатора как минимум ежемесячная сводка с рейтингом должна лежать на столе, чтобы понимать, каково его отражение в социальном зеркале? У вас есть сведения, у кого из губернаторов она лежит? И есть ли другая система, похожая на вашу?
— Есть система, которой губернаторы пользуются и делают это не правильно. Есть «Инцидент-менеджмент», есть «Призма». Проблема в том, что они фиксируют следствие, выдавая его за причину. Они замеряют просто упоминания. Мне эта информация полезна, чтобы понимать где, в какой момент, кто поднимает волну, чтобы эту волну нивелировать. Но это не нужно знать первым лицам. Когда они читают «Из кустов назвал волка сволочью», это просто портит им настроение. Сказано же профессором Преображенским: «Не читайте советских газет» — «Так, а других нет» — «А никаких и не читайте». Не должен губернатор читать упоминания. Грязи будет куча, негатива будет куча. Это читает он, это читают ответственные за внутреннюю политику… Я видел их дрожащие руки, когда они говорят: «Помогите что-то с этим сделать, мы ничего не можем, они нас задолбали, они пишут все время про нас гадости». Это все попадает на мониторинг в АП, им говорят: «Посмотрите, про вас пишут, что вы сволочь». А в каждом регионе есть парочка сумасшедших, которые этим просто занимаются. И вся внутренняя политика занимается тем, что бегает за двумя придурками, с которыми ничего не сделать и посадить их нельзя. Они вообще местные городские сумасшедшие, но они так освоились в блогах, в телеграмах и так далее, что ведут сами свои каналы и пишут там все, что им в голову взбредет. Губернатор и вся команда читают и думают об этом. Вот никогда ни губернатор, ни, в принципе, даже его команда не должны читать упоминания.
“
Пока губернатор не возьмет на себя смелость руководить регионом, выстраивать отношения и играть со своим электоратом в одной команде — ничего не сдвинется с места.
— Последний вопрос: что пожелаете губернаторам в следующем году?
— Пожелаю смелости. Вообще они боятся очень… Вот мне интересно в последнее время устройство православной церкви как института. Именно как организационной структуры. Чтобы уволить или отрешить от чина священника, нужно пройти очень сложную процедуру. Если бы священник, когда он читает проповедь, думал, что за каждое слово его могут завтра уволить, он бы не смог проповедовать. Он бы не смог свою работу делать — думал не о том, как ему выполнять свою основную работу, приводить человека к Богу, а о том, как бы ему не сказать чего-то, за что его церковные чиновники поругают. А священники, настоятели достаточно свободны и в ведении службы, и в том, что они говорят. Я, когда сам столкнулся с епархией в работе, думал, что буквально по щелчку все настоятели начнут помогать, включаться. Нет такой системы. Не может митрополит сказать, и все настоятели тут же будут это делать. Даже в правилах нет. Он может попросить, обратиться к ним с просьбой. И дальше их добрая воля — поняли и разделили — внедрили. И благодаря этому формируется приход. С губерниями так же должно быть. Сегодня губернатор думает все время, как воспримет Москва, плюс у него свои внутренние враги и так далее. Пока губернатор не возьмет на себя смелость руководить регионом, выстраивать отношения и играть со своим электоратом в одной команде, а, главное, быть личностью — ничего не сдвинется с места. И ничего хорошего от его бездействия не случиться извне, кроме увольнения.
