Так, ИТ-компании будут применять единый пониженный тариф в размере 7,6% не только в пределах установленной единой предельной величины базы для исчисления страховых взносов, но еще и сверх этой базы в таком же размере (7,6%). Напомню, что до 2025 года выше указанные компании применяли нулевой тариф в отношении превышения единой предельной величины базы. Лично мою реакцию на данную новость можно проиллюстрировать известной фразой из юмористического интернет-шоу «Что было дальше?», которую в переводе с табуированного вокабуляра можно выразить так: ничего страшного, хотя, как бы, ничего себе. Если принять во внимание, что основная статья расходов многих вендоров — это фонд заработной платы, то дышать стало существенно тяжелее. Сейчас уже можно кричать чайкой и дальше, но это уже ничего не изменит.

Так, ИТ-компании будут применять единый пониженный тариф в размере 7,6% не только в пределах установленной единой предельной величины базы для исчисления страховых взносов, но еще и сверх этой базы в таком же размере (7,6%). Напомню, что до 2025 года выше указанные компании применяли нулевой тариф в отношении превышения единой предельной величины базы. Лично мою реакцию на данную новость можно проиллюстрировать известной фразой из юмористического интернет-шоу «Что было дальше?», которую в переводе с табуированного вокабуляра можно выразить так: ничего страшного, хотя, как бы, ничего себе. Если принять во внимание, что основная статья расходов многих вендоров — это фонд заработной платы, то дышать стало существенно тяжелее.

Одновременно с этим, учитывая, что дефицит программистов по-прежнему сохраняется, а их профессиональная развращенность еще не пробила дно, возникает ситуация, когда повышение зарплат на рынке зачастую прямо пропорционально объему специфических требований к работодателю, который должен ублажать любимого кодера максимально фантазийными способами. Если же вдруг возникают какие-то специфические изменения, то необходимо прилично напрячься и донести их до R&D так, чтобы не пострадала их тонкая душевная организация.

Также хочется подтвердить мой прошлогодний прогноз в отношении класса решений NGFW: на нашем рынке, несмотря на все заявления вендоров, в том числе, в самой серьезной обстановке, так и не появилось ничего, что могло бы соответствовать западным лидерам.

Сотни миллионов рублей, вложенные в такие стартапы, в ближайшие три года будут списаны в корзину. Это одно из самых больших разочарований на рынке на текущий момент, которое еще какое-то время будет поддерживать активный скепсис к импортазамещению в этой области. Если вспомнить прекрасный советский фильм «Доживем до понедельника», название которого тоже сродни прогнозам, то российские NGFW можно сравнить с безличными предложениями, в которых сквозит абсолютная безысходность: «Вечереет! Моросит! — не на кого жаловаться и не с кем бороться». И последний вопрос, который поднимается сейчас все активнее и на горизонте трех лет, я уверен, будет серьезно обсуждаться — что будет с российскими сайтами при отключении интернета?

Более половины российских сайтов могут стать недоступны, если отключат интернет. Причина этого простая: в настоящее время подавляющее большинство SSL/TLS-сертификатов выдают иностранные удостоверяющие центры. При отсутствии доступа к ним многие привычные для нас сервисы станут также недоступны. Пока, как мне кажется, внимание к этой проблеме недостаточное, но будем надеяться, что импортозамещение затронет и эту повестку, потому что данный вопрос имеет прямое отношение к цифровому суверенитету.